Карьера менеджера, Детальна інформація

До своей болезни я неплохо играл в бейсбол. Я тогда был страстным болельщиком команды "Янки", а моими настоящими героями были Джо Ди Маджо, Тони Лаццери и Фрэнки Кросетти - все итальянцы. Подобно большинству мальчишек, я мечтал играть в самых знаменитых командах. Но моя долгая болезнь все изменила. Я отказался от спорта и стал трать в шахматы, бридж и особенно в покер. Игру в покер я люблю до сих пор и часто выигрываю. Это умная игра, позволяющая научиться, когда следует воспользоваться преимуществом, когда пасовать, а когда и поблефовать. (Это искусство особенно пригодилось мне впоследствии в ходе трудных переговоров с профсоюзом.)

Пока я лежал в постели, моим главным занятием были книги. Я читал как одержимый все, что попадалось под руку. Особенно мне нравились произведения Джона 0'Хары

Тетя принесла мне его роман "Свидание в Самарре", который в то время считался весьма волнующим. Когда доктор увидел его у меня, он чуть не подпрыгнул от возмущения. По его мнению, подростку с учащенным сердцебиением такую книгу читать не следовало.

Годы спустя, когда Гейл Шихи из журнала "Эсквайр" брала у меня интервью, я, между прочим, упомянул "Свидание в Самарре". Она заметила, что это роман о менеджерах, и спросила, не считаю ли я, что он повлиял на мой выбор карьеры. Ничего подобного! Я из этой книги запомнил только то, что она вызвала у меня интерес к проблемам пола.

Мне пришлось также читать учебники и учебные пособия, так как в средней школе я каждый год заканчивал в числе первых учеников, а по математике и вовсе был отличником. Я занимался в кружке латинского языка и завоевывал там главный приз в течение трех лет подряд. В последующие сорок лет я ни разу не употребил ни единого латинского слова! Однако латынь помогала мне хорошо усваивать английский. Я был одним из немногих учеников, которые понимали священника, служившего воскресную мессу. Но потом священник перешел на английский язык, и этим все кончилось. Быть хорошим учеником я считал для себя важным, но мне этого было недостаточно. много времени я посвящал занятиям сверх учебной программы В средней школе я принимал активное участие н драматической студии и дискуссионном клубе. После болезни, когда мне уже нельзя было заниматься спортом, я стал старостой команды пловцов, то есть взял на себя обязанность приносить, полотенца и стирать планки.

Еще и седьмом классе я пристрастился к джазу, особенное к его разновидности -- суингу. То была эпоха массового увлечения джазом, и мы с приятелем каждый уик-энд отправлялись слушать концерты знаменитых джаз-оркестров. Обычно я только слушал музыку, хотя весьма неплохо танцевал игл и линди-хоп. Чаше всего мы посещали концертные залы "Эмпайр болрум" в Аллентауне и "Сани- брук" в Потстаунс, в нашем же штате. Когда у меня находились для этого деньги, я ездил в Нью-Йорк, пробирался в отель "Пенсильвания" или в театр "Медо-брук" Фрэнка Дейли на Помптон-Тэрнпайк.

Однажды я смотрел на конкурсе джаз-оркестров Томми Дорси и Глена Миллера -- и всего за 80 центов. В те дни моей жизнью была музыка. Я подписывался на серию пластинок "Даунбит" и "Метроном". Я знал имена музыкантов всех знаменитых джаз-оркестров.

К этому времени я начал играть на саксофоне. Мне даже предложили играть на первой трубе в школьном оркестре. Но затем я забросил музыку, чтобы пуститься в политику. Я хотел быть председателем ученического совета класса, и я им был в седьмом и восьмом.

Будучи в девятом классе, я выдвинул свою кандидатуру на пост председателя ученического совета всей школы. Мой ближайший дружок, Джимми Леби, оказался гением. Он взял на себя обязанности организатора моей избирательной кампании и создал настоящую политическую машину. Я одержал победу подавляющим большинством голосов в мою пользу, и это ударило мне в голову. Я уже в самом деле возомнил себя пупом Земли.

Как только меня выбрали, я сразу потерял контакт со своими избирателями. Я уже полагал, что стал на голову выше других ребят, и поэтому начал вести себя как сноб. Мне тогда еще не было известно то, что я твердо знаю сегодня, а именно: умение контактировать с людьми - это все и вся.

В результате уже в следующем семестре я потерпел поражение на выборах. Я отказался от музыки, чтобы войти в ученический совет, а теперь моей политической карьере наступил конец, так как я перестал здороваться с учениками и поддерживать с ними дружеские отношения. Это послужило мне хорошим уроком для понимания того, что означает лидерство.

Несмотря на всю эту мою внеучебную деятельность, мне все же удалось занять по успеваемости двенадцатое место среди девятисот с лишним выпускников школы. Чтобы продемонстрировать, какие надежды на меня возлагались в годы учения, приведу реакцию отца на занятое мною место по окончании школы: "Почему же ты оказался не на первом месте?" При этом у него было такое выражение, будто я вовсе провалился на выпускных экзаменах.

К моменту, когда я собирался поступить в колледж, у меня уже была солидная подготовка по общеобразовательным дисциплинам - чтению, письму и умению выступать перед публикой. При хороших учителях и способности сосредоточиться можно было, опираясь на эти навыки, далеко пойти.

Спустя годы, когда мои дети спрашивали, чему учиться, мой неизменный совет сводился к тому, что им необходимо получить хорошее образование в области гуманитарных наук. Хотя я придаю большое значение изучению истории, мне было безразлично, как запомнили они все даты и названия мест сражений Гражданской войны в США. Главное - это заложить прочные основы знаний в области литературы, хорошо овладеть устной и письменной речью.

Внезапно, в середине моего последнего года учебы в школе, Япония совершила нападение на Перл-Харбор. Речи президента Рузвельта всех нас взволновали и наполнили гневом против японцев, страна единодушно сплотилась вокруг национального флага. Вся с грана моментально оказалась наэлектризованной и объединенной. То чрезвычайное событие научило меня чему-то такому, что запало мне душу на всю жизнь. Часто внезапная катастрофа заставляет людей тесно сплотиться.

Подобно большинству юношей, в тот декабрь 1941 года я с нетерпением ждал призыва в армию. По иронии судьбы болезнь, которая едва не погубила меня, теперь послужила причиной того, что я остался в живых. К моему глубокому огорчению, военно-медицинская комиссия признала меня лишь ограниченно годным, ииз чего следовало, что служба в ВВС и участие и военных действиях мне противопоказаны. Я не чувствовал себя больным и был совершенно потрясен таким решением, но в армию не принимали никого, кто и прошлом болел ревматизмом. Однако состояние моего здоровья было не таким уж плохим год или два спустя, когда я впервые проходил медицинскую комиссию на предмет страхования жизни, доктор спросил меня: "Вы вполне здоровый юноша, почему вы не за океаном?"

Большинство моих однокашников были призваны в вооруженные силы, и многие из них погибли. Мы были выпускниками 1942 года, и ребят в возрасте 17 или 18 лет отправляли в учебный лагерь для новобранцев, а затем через Атлантический океан туда, где немцы задавали нам жару. До сих пор я иногда просматриваю свой школьный справочник и испытываю чувство скорби за всех выпускников средней школы Аллентауна, которые погибли за океаном, защищая демократию.

Поскольку война во Вьетнаме ничего общего не имеет со второй мировой войной, молодые читатели, наслышанные лишь о вьетнамской войне, не в состоянии понять, что должен был чувствовать юноша, который оказался лишенным возможности послужить своей стране, когда она в этом остро нуждалась. Чувство патриотизма горело во мне, и я мечтал - ни мною ни мало - сесть за штурвал бомбардировщика и отомстить Гитлеру за ею кровавые преступления.

Оказаться во время той войны в положении человека, не допущенного медицинской комиссией в действующую армию, представлялось мне позорным, и я стал считать себя неполноценным гражданином, Большинство моих друзей и родственников отправились воевать с немцами. Мне мерещилось, что я единственный юноша в Америке, не участвующий в боях. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как с головой уйти в свои книги.

К этому времени я проникся интересом к инженерному делу и начал присматриваться к нескольким колледжам технического профиля. Одним из лучших в стране считался колледж Пардью. Я подал туда заявление о приеме с предоставлением стипендии и, когда получил отказ, ощутил себя совершенно раздавленным. Между тем в Калифорнийском технологическом институте, Массачусетскoм технологическом институте, Корнеллском и Лихайском университетах также существовали первоклассные инженерные факультеты. Я наконец выбрал Китайский университет, так как он находился в получасе езды от моего дома в Аллентауне и мне не пришлось уезжать далеко от семьи.

Лихайский университет в Бетлхеме, штат Пенсильвания, представлял собой что-то вроде вуза-спутника при компании "Бетлехем стил". Его металлургический и химико-технологический факультеты числились среди лучших в мире. Но учиться там на первых курсах было равнозначно пребыванию в армейском лагере для новобранцев. Любого студента, не сумевшего соответствовать довольно высоким средним требованиям в учебе к концу второго курса, вежливо просили покинуть стены университета. Занятия в нем шли шесть дней в неделю, а с восьми утра каждую субботу читался еще курс статистики. Большинство студентов пропускали эти утренние занятия, но я добился по статистике высшей отметки, причем не столько благодаря споим успехам, сколько тому, что я регулярно являлся в аудиторию, тогда как другие парни отсыпались после вечерних кутежей по пятницам.

Не хочу этим сказать, что во время учебы в университете я совсем не уделял времени развлечениям. Я любил временами повеселиться, поиграть в футбол и посидеть с ребятами за кружкой пива. Я совершал поездки в Нью-Йорк и Филадельфию, где у меня были знакомые девушки.

Но по мере того как война затягивалась, у меня пропадала охота убивать время зря. Еще маленьким мальчиком я приучил себя выполнять домашние задания сразу по возвращении из школы, чтобы после ужина можно было поиграть. Поэтому, когда я поступил в университет, я уже умел сосредоточиться и усердно трудиться над литературой, выключив радио и не давая себя отвлечь ничем другим. Я обычно твердил себе: "И течение ближайших трех часов я буду работать изо всех сил. И только по прошествии трех часов я оставлю это дело и отправлюсь в кино".

Чтобы преуспеть в бизнесе, как, впрочем, и почти во всем другом, самое главное - это уметь сосредоточиться и рационально пользоваться споим временем. После окончания университета я всегда упорно работал всю неделю и старался высвобождать уик-энды для семьи и отдыха. За исключением чрезвычайных обстоятельств, я никогда не работал в пятницу вечером, в субботу и воскресенье. Чтобы вновь принести себя в рабочее состояние, я вечером в воскресенье неизменно набрасывал себе план тех дел, какие намеревался выполнить на предстоящей неделе. Именно такой распорядок я установил себе и и Лихайском университете.

Меня всегда поражает, как много людей не в состоянии строго следить за собственным распорядком дня. Часто менеджеры, обращаясь ко мне, сообщали с гордостью: "Послушай, в прошлом году я так много работал, что даже не воспользовался отпуском". Гордиться здесь вовсе нечем. Мне всегда хотелось ответить: "Ну и глупец же ты! Хочешь меня убедить в том, что способен нести ответственность за объект стоимостью 80 миллионов долларов, тогда как не можешь выделить в течение года две недели и отправиться куда-либо с семьей и немного развлечься?"

Чтобы целесообразно использовать свое время, необходимо твердо осознать, что именно главное в твоей работе, а затем отдать себя целиком осуществлению этого главного. В этом заключается еще один урок, который я получил в Лихае. У меня могли быть на следующий день занятия но пяти предметам, в том числе на одном из них предстояло сделать устное выступление; и для того чтобы в этом выступлении не выглядеть глупым, мне надо было к нему хорошо подготовиться. Тому, кто хочет с специалистом в области решения любых задач в бизнесе, следует прежде всего научиться определять приоритеты Конечно, масштаб времени в бизнесе и в колледже различен . В колледже мне приходилось прикидывать, что я могу сделать за один вечер. В бизнесе этот масштаб может колебаться oт трех месяцев до трех лет.

Мой опыт свидетельствует, что если довольно рано на жизненном пути не овладеть таким рациональным мышлением, то впоследствии это уже практически неосуществимо. Умение определить приоритетные дела и способность правильно распределять свое время --- это не такие качества, которые можно мимоходом приобрести в Гарвардской школе бизнеса. Официальный учебный курс может дать много знаний, но ряд жизненно важных навыков человек обязан выработать у себя сам.

Успешной учебе в колледже способствовало не только мое умение сосредоточиться. Мне еще и повезло. По мере того как все больше студентов призывали в армию, численность учебных групп в Лихае все сокращалась. Преподаватель, привыкший читать курс лекций перед пятьюдесятью студентами, теперь вдруг должен был вести семинар из пяти человек. В результате я получил в университете необычайно хорошее образование.

В малочисленных учебных группах каждому студенту уделялось очень большое внимание. Преподаватель имел возможность обратиться к студенту со словами: "Объясни мне, почему тебе трудно выполнить чертеж этой машины, и я помогу тебе разобраться в нем". Таким образом, сами исторические обстоятельства позволили мне пройти курс отличного обучения. Сразу после войны, с принятием закона о льготах для демобилизованных, та же группа в Лихайском университете могла насчитывать семьдесят студентов. В таких условиях мне удалось бы приобрести лишь половину объема фактически полученных знаний.

На мое усердие в университетских занятиях влияла также требовательность отца, типичная для иммигрантских семей, где считалось, что юноша, которому посчастливилось попасть в колледж, должен восполнить недостаток образования у его родителей. Мой долг состоял в том, чтобы максимально использовать открывшиеся мне возможности, которых сами они были лишены, и, следовательно, я обязан был учиться лучше всех других студентов.